Традиционная манипулятивная схема Карпмана обрисовывает самую всераспространенную модель взаимоотношений меж людьми. Для роли в игре довольно двоих, но можно и командами: хоть семьей, хоть отделами в коллективе. Невзирая на то, что люди, случается, понимают свою роль, изредка они соображают, что любой̆ успеет исполнить все три роли: спасателя, жертвы, контролера-агрессора.Как мы обычно представляем для себя жертву? Слабый и беспомощный человек, который не может совладать со своей жизнью. Жутко, нестерпимо, тяжело, постыдно, виновно. Обычная жертва инертна и перекладывает ответственность за свое счастье на остальных. Альтернативный вариант – жертвенный героизм. Человек набрасывается на вилы мучения ради остальных. Работает до дрожащих рук, отказывает для себя во всем и все это, поэтому что кто, если не он либо поэтому что постыдно, жутко, виновно остальным отказать. Жизнь-боль либо жизнь в стиле «ничего неплохого».Агрессор тоже не может расслабиться и тоже опасается. Ужас прикрывает нападением. Он быть может сверхответственным и срываться на близких. Сверхтревожным и надзирать каждый шаг. Быть может и совсем обижен на весь мир и подозревать всякого. Может по головам ходить. А может эти головы откручивать и занять в семье позицию чувственного либо даже физического насилия (читайте также: «Он гласил: «Я бью – означает люблю»: три настоящие истории жертв домашнего насилия»).Спасатель помещает себя в связку меж первыми 2-мя. Жертву выручает, на агрессора злится. Свою ценность он лицезреет в обустройстве жизни остальных. Тотчас уже непринципиально, просили ли его участвовать. Сокрытая манипуляция тут – это раздувание собственного эго: «я умнее остальных, я лучше, чище, духовнее». 2-ая – можно не заниматься своей жизнью, оставаясь активным: настолько не мало чужих дел, что своими заняться некогда. Классика жанра: мать пьяницы (и не дай бог он оздоровеет) и, как досадно бы это не звучало, ребенок, помогающий одному родителю совладать с нехорошим поведением другого.Игра начинается с возникновения жертвы. Агрессор быть может реальный (папа, к примеру). Подступает и фантазийный (коронавирус, мы все умрем, я этого не переживу). Для спасателя уже образовалось пространство. Жертва изредка желает решить, она желает мучиться. Так что может в один прекрасный момент жестко поруха на спасателя. Либо на агрессора. Участники начинают изменяться ролями.Бег по кругу можно следить в живой природе часто, у каждой семьи найдутся триггерные сюжеты: ребенок сел созодать уроки, папа орет, ребенок рыдает, рыдает мать, мать орет на папу, папа хлопает дверью и уходит, мать злится на малыша до что он довел отца, ребенок бежит за папой…Многоходовые схемы, полные искренней боли (переживание, связанное с истинным или потенциальным повреждением ткани), развиваются в созависимых парах. А при лечении (процесс для облегчение, снятие или устранение симптомов и заболевания) алкоголизма и наркомании отлично бы вовлечь в процесс всю семью, поэтому что возвратив туда человека в ремиссии, докторы наблюдают нередко возвращение к началу: с ним могут быть лишь, если он жертва либо агрессор, остальные члены семьи не могут отрешиться от привычной им роли (читайте также: «Социальные маски: о чем молвят роли, которые мы играем в обществе»).При первом знакомстве кажется, что в треугольнике есть наиболее и наименее великодушные роли. Как как будто быть агрессором прибыльнее, а быть спасателем одобряется обществом. По сути в треугольнике нет ни нехороших ролей, ни добротных, ни невольных участников. Агрессор, спасатель и жертва добровольно надевают свои маски и, что еще важнее, ни при каких обстоятельствах не собираются их снимать. В треугольнике Карпмана все получают свои выгоды.В нашей культуре сочувствие и помощь числятся добродетелями, а те, кто их воспринимает, в целом числятся неплохими людьми. Мучения чуть ли не гарантируют для тебя больше духовности, а отказ от себя в пользу остальных – билет в рай. На сопричастности к чужим мучениям можно выстроить целую идентичность и политическое движение по спасению. Тотчас, естественно, брутальное.Быть жертвой – это решение. Оно может проистекать из травмы, человек выучился своей слабости. Может из паразитарной стратегии жизни: мне все должны. Может из ужаса выражать свои чувства: «не желаю напрашиваться», гласит ваша мать. И заместо того, чтоб прямо попросить вас отвезти ее на дачу и бросить для вас право на согласие либо отказ, она начинает канючить и сетовать, пока вы сами не предложите свою помощь либо не взорветесь.За агрессией стоит боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение). Роль верховного главнокомандующего тотчас сопровождается глубочайшим внутренним переживанием и даже ужасом.
Спасатель — это роль в белоснежном пальто. Образ героя, который весьма охото примерить и весьма не охото позже снимать. Наиболее того, часто спасатель будет сам придушивать жертву, что та не дай бог не закончила мучиться. По другому кого тогда выручать и как быть героем?
Спасателями научают быть родители-жертвы. Детки впиваются в это из любви. Частый итог: злость на того, кого когда-то выручал. Либо роль святого угодника: меня нет, есть остальные. Либо даже невозможность обожать по другому: пока детки хворают, мамы проще их обожать (читайте также: «Мамина копия, либо почему амбиции взрослых не касаются малышей»).Есть большая разница меж спасением и помощью. Помощь подразумевает силу и ответственность того, кому помогаете. И вашу отдельную жизнь.И единственный метод создать это — протереть глаза и взять на себя ответственность. Со своей жизнью это делаю я сам. Это быть может не попросту, даже длительно.
-
Начните следить свое шаблонное поведение. Кто что и какие ваши реакции.
Осознайте вторичные выгоды от роли в треугольнике, нет другого метода отрешиться от этой модели отношений.
Идите на осознанный конфликт (наиболее острый способ разрешения противоречий в интересах, целях, взглядах, возникающий в процессе социального взаимодействия), а не по плану как постоянно. Постоянно соглашаетесь на манипуляции бабушки? В один прекрасный момент нужно сказать почтительное нет. Постоянно орите на малыша за тройки? Обнимите его и скажите, как много троечников стали успешными людьми.
Обратитесь к психологу. Представьте, сколько стоит жизнь, которой для вас не удается ликовать? Издавна ли вы откладываете свое счастье?
Выйти из любой роли можно лишь через понимание.
-
Что и для что я сейчас делаю?
А что чувствую по сути?
Какие результаты и выгоды я получаю от такового поведения?
Если прямо сейчас я не пойду у человека на поводу, что случится самое нехорошее? Что случится, если я и далее продолжу помогать? Злиться? Отчаиваться и обесценивать себя?
В какой момент я готов сказать для себя «стоп, хватит играться»?
Мария Бразговская
дамский психолог, гештальт-терапевт.Фото: Getty Images