«Новейшие Известия» побеседовали с профессионалами и разобрали самые нужные методы накрутки голосов, также узнали, что при определенном давлении на избирателя просто можно получить нужный итог и без накруток.
Голосование за поправки в Конституцию сделалось чуть ли не самым мирным и тихим. По оценке Кремля – «триумфальным». На прошлой недельке ЦИК утвердил результаты: за принятие поправок высказались 77,92% проголосовавших (практически 58 млн человек), против — 21,27% (порядка 16 млн россиян), а итоговая явка составила 67,97%. Любопытно, что все прошло практически без эксцессов, хотя все уже привыкли что хоть какое голосование в Рф – это вбросы прямо под объективами камер наблюдения, ничем неприкрытые «карусели» и остальные тривиальные махинации. А в сей раз – лишь один звучный вариант на участке в Раменках (тот вброс прямо под камерой) с признанием результатов недействительными, да сломанная рука журналиста оппозиционного издания.
В причинах настолько идиллической картины еще предстоит разобраться, а пока «Новейшие Известия» решили узнать, как можно «нарисовать» результаты всех выборов, и высоки ли при всем этом шансы «художника» остаться не увиденным. Изучаем совместно с профессионалами доктором РАНХиГС и Президентом Фонда прикладных политических исследовательских работ «ИНДЕМ» Жорой Сатаровым, политологом Дмитрием Орешкиным, политтехнологом Виталием Шкляровым, политологом Александром Кыневым и директором Агентства политического права и управления, политтехнологом Алексеем Васильевым «политтехнологическую кухню» голосований.
Накрутки голосов: от печки до компов
Большая часть методик «накрутки» уже отлично известны: их лицезреют наблюдатели, члены участковых избирательных комиссий (УИКов), о их говорят сами участники событий.
Простой метод «накрутить», по воззрению Жору Сатарова, вброс бюллетеней.
Виталий Шкляров отмечает, что от этого старенького хорошего метода не отказались и в 2020 году.
,
Дмитрий Орешкин ведает, что в различных регионах голоса накручивают по-разному зависимо от «социо-культурного состояния региона». Всюду есть свои региональные индивидуальности. И в особенности очень они появляются там, где нет фактически никакого контроля – в отдалённых регионах вне огромных городов, где все вместе повязаны.
Как объясняет Жора Сатаров, на УИК опосля подсчёта голосов формируется КОИБом (электрическая «урна») протокол, он заполняется, показывается наблюдателям, отвозится в ТИК, и уже там в ГАС «Выборы» загружается совершенно иной протокол с совершенно иными цифрами. «Но если в ТИКе понятно, что на избирательном участке есть мощные личности, то эти протоколы не трогают. Там ознакомлены, какие участки небезопасные, а с какими можно мухлевать» — добавляет Сатаров.
Как можно подделать протокол? По словам Дмитрия Орешкина – весьма просто. «Члены УИКов просто по формату протокола делают весьма схожий на КОИБовский документ в «Ворде». Реальный протокол выкидывают и печатают таковой же на любом принтере. Дело не в технике, а в окружении и в начальнике избирательной комиссии. В Дагестане, к примеру, КОИБы просто заливали водой, чтоб вывести их из строя» — объясняет эксперт.
«Карусели» и «круизы» – развлечение на хоть какой вкус
Александр Кынев объясняет разницу меж «каруселями» и «круизами», которые исходя из убеждений обыденного человека могут быть весьма схожими.
— Карусель – тоже разработка вброса. В этом случае 1-ый голосующий не кидает бюллетень в урну, а выносит его с собой и указывает куратору, который инспектирует корректность голосования. Позже уже последующий голосующий относит этот бюллетень в урну, а собственный, опять-таки, передаёт куратору. И так дальше. Таковой вариант используют, если на участке много наблюдателей, а явка низкая, либо совершенно не много избирателей, как бывает на городских выборах. Метод достаточно редчайший – процедура трудоёмкая, и много не накрутишь.
Куда популярнее круизное голосование – это когда приезжают организованные группы избирателей, им выдают бюллетени, и они голосуют за совершенно остальных людей. А позже они всем автобусом движутся к другому участку. Круизное голосование можно устроить лишь в случае сговора членов комиссии и организаций, подвозящих людей. На вид при всем этом заморочек никаких, ведь наблюдатели не имеют права сверять паспортные данные голосующих с заявленными.
Но не непременно заниматься конкретно накрутками и махинациями, чтоб получить хотимый итог. Время от времени можно просто людей либо подтолкнуть к «правильному» выбору либо же просто вынудить голосовать, как следует.
Эволюция согласия: сами все сделают
Сегодняшнее голосование отметилось 2-мя серьёзными инновациями: оно продолжалось недельку, а досрочно проголосовать в Москве и Нижегородской области можно было в электрическом формате. Изменяются условия голосования, а совместно с ними и условия махинаций. В особенности много беспокойства вызвало электрическое голосование. Основной аргумент – бумага есть бумага, а вот что там в электрическом виде изменят – никому не понятно. Дмитрий Орешкин опровергает почти все ужасы перед электрическим инновациями. Но относительная надёжность системы не помешала властям употреблять ее в собственных алчных целях.
-В 2011 году ввели КОИБы, которые дали гарантию честности и проявили хорошие результаты. То же самое и с электрическим голосованием. Они дали наименьшую долю голосов «за». Здесь механика иная: людей просто вынуждали региться для голосования в экономных и больших госкомпаниях. Руководители организовывали электрическое голосование прямо с рабочего места. И абсолютное большая часть подозревали и верили в то, что результаты будут известны. Но по сути программный код это создать не дозволяет. Но зато он дозволяет узнать, зарегистрирован человек либо нет. Руководители воспользовались сиим, поимённо называя тех, кто не голосовал. Но сам выбор человека им неизвестен. Люди голосуют на всякий вариант «за», чтоб не портить дела с управлением.
{Само по себе} электрическое голосование чище, но психологическое давление велико. 80% убеждены, что их итог голосования известен управлению – это проявили прошлые московские выборы.
Жора Сатаров также показывает на то, что заниматься фальсификациями совершенно не непременно: люди сами все сделают, как следует.
-Можно оказывать давление на избирателей, зависящих от начальства. А начальство является муниципальным служащим. К примеру, в ВУЗах. Всем охото и далее работать. Чем наиболее массивный муниципальный сектор, тем больше голосование зависит от воли страны. Доходит до прямого принуждения с необходимостью фотографировать и отчитываться перед начальником.
Как много голосов можно «накрутить»: регион региону рознь
Жора Сатаров отмечает, что начиналось всё достаточно робко: в 90-х годах накручивали порядка 3% и самые добросовестные выборы – это парламентские выборы 1999 года. Тогда даже было полностью хорошее законодательство с широкими возможностями наблюдателей. Но позже всё пошло-поехало. Дмитрий Орешкин показывает, что в 2011 году в Москве в формате «ночного фальсификата» приписали 15% — 17%: «у ЕР вышло 29,9%, а Официальные данные – 47,7%. В протоколах были одни числа, в ГАС «Выборы» – совершенно остальные».
Хотя, как отмечает Дмитрий Орешкин, в Москве опосля Болотной к такому способу стараются не прибегать – очень много шума было поднято. Наблюдатели присутствовали наиболее, чем на 100 избирательных участках и смогли показать расхождения в протоколах. «С того времени к таковым махинациям в Москве не прибегали» — добавил эксперт. А вот регионы — совершенно другое дело. О специфике регионов также в собственном интервью для Эхо Москвы говорила политолог и доцент кафедры муниципального управления и общественной политики Института публичных наук РАНХиГС Екатерина Шульман:
— Разница меж регионами бывает поразительной, и она зависит не от избирателей, не от их настроений, а только от работающей власти. Мы отлично знаем эти регионы – электоральные султанаты.
Приостановить либо хотя бы затруднить махинации, по воззрению Шульман, может очевидный контроль на уровне наблюдателей.
— Наблюдатели затрудняют для фальсификационной машинки её фальсификационную работу. В Рф существует две группы регионов: Наша родина-1, в каких прямые грубые фальсификации затруднены (это в главном центральные области и городка), и Наша родина-2 – те регионы, в каких фальсификации происходят. Итак вот, граница меж первой и 2-ой Россией подвижная.
Александр Кынев уточняет, что «То же переписывание протоколов встречается в регионах электоральных аномалий – это национальные республики, сначала Северного Кавказа, Поволжье. Там не считают, а просто пишут нужные числа».
Но всё-таки случается, что одолевает протестное движение. На сегодняшнем голосовании против поправок в Конституцию выступил Ненецкий АО, а на региональных выборах в 2018 году нежданно кандидатов от ЛДПР (Либерально-демократической партия России — официально зарегистрированная политическая партия в Российской Федерации) избрали в Хабаровском крае и Владимирской области, в Хакасии был обязан снять свою кандидатуру основной кандидат – Виктор Зимин.
Александр Кынев объясняет, что всё дело в подходе к выборам и традициях регионов:
— Все регионы, в каких одолели протестные кандидаты, никогда к территориям массовых фальсификаций не относились — фальсификации никогда не были там традицией. Выборы проходили честно.
Таковой же точки зрения держится и Алексей Васильев: «Есть исторически сложившиеся местности, где голосование наиболее контролируемо. Это элемент политической культуры. Оппозиционные кандидаты на прошедших губернаторских выборах одолели лишь благодаря добросовестному голосованию».
Выходит, сиим малочисленным оппозиционерам-победителям в регионах просто подфартило, либо как молвят специалисты, «исторически сложилось» по различным причинам, что накручивать голоса там не принято. Но вот на остальной местности страны, за пределами крупных городов пока что голосование, по воззрению профессионалов, носит быстрее формальный нрав.
Совершенно организовать махинации в масштабах целой страны – сложная задачка. И повторяется она с завидным всепостоянством. Вправду властям не лень прикладывать столько усилий, либо же это уже в избирательных комиссиях срабатывает рефлекс (простейшая бессознательная реакция организма на раздражение) и накрутки идут в «автоматическом» режиме? Жора Сатаров утверждает, что «в регионы спускаются разнарядки, главы административной власти отвечают за их выполнение. Всё заблаговременно планируется и распределяется». Согласен с ним и Виталий Шкляров: «Такие махинации не делаются за один денек. Они подготавливаются и проводятся заблаговременно, они чётко спланированы. За один вечер всё не сделаешь. Задачка была поставлена и спущена сверху. И это весьма отлично видно по графикам, где видны пики и корреляции с поставленными задачками».
А вот Дмитрий Орешкин, основываясь на собственных наблюдениях, держится другой точки зрения:
— Разнарядки заблаговременно не формируются. Здесь чуть по другому и труднее всё работает. Задаётся социологический норматив. А именно, для этого ВЦИОМ публиковал экзит-поллы по преждевременному голосованию. Во время выборов такие публикации запрещены ст. 46 п. 3 закона о главных гарантиях избирательных прав. Но это не выборы были, а общероссийское голосование, и на их законы не распространяются. Это сделалось сигналом не только лишь людям, да и электоральным админам. Они сообразили, что нужно показать около 70% поддержки, а лучше чуток побольше, и принялись за работу.
Нарушения без наказаний
Чудилось бы, всё шито белоснежными нитками. Так почему же всё проходит тихо и неприметно? А поэтому что в избирательных комиссиях тоже посиживают не дурачины. Если в кавказских республиках, в той же Чечне, члены комиссий могут просто игнорировать любые требования и нормы в силу местной специфичности, то в остальных регионах и в особенности больших городках избирательным комиссиям пришлось разрабатывать особенные методики.
Дмитрий Орешкин показывает, что даже имея на руках все нужные подтверждения о фальсификации, чего-то достигнуть фактически нереально.
— Задачка наблюдателей и представителей СМИ (Средства массовой информации, масс-медиа — периодические печатные издания, радио-, теле- и видеопрограммы) – получить копии первичной версии протокола. Тогда и можно сопоставить числа в протоколах и ГАС «Выборы». Но в ЦИКе соображают, что нужно выдавать такие копии, которые позже недозволено будет предъявить. И был разработан механизм фальсификации. К примеру, в протоколе пишут время, когда завершён подсчёт голосов, к примеру, 11:45. Трибунал такое не воспримет – нужно писать в 23:45. Либо дают копии, в каких ради экономии времени пишут число голосов лишь цифрами, но не прописью. Либо, напротив, лишь прописью. Либо печать не голубая, а зелёная. Это всё развод.
В соцсетях и сейчас возникли подтверждения фальсификации протоколов, но с созодать с ними в итоге фактически ничего недозволено.
Читайте Новейшие Известия в официальной группеСледите за самыми необходимыми новостями региона в ленте друзейFacebookВКонтактеTwitterОдноклассники
Валерий Шкляров тоже считает, что достигнуть правосудия нереально: «Манипуляторов и фальсификаторов никогда не завлекают к ответственности — я проводил исследование. Данная тема издавна практикуется властью в ней повязаны все, начиная от администрации президента, заканчивая избирательными участками, ЦИКом и правоохранительными органами. Таковая практика лишь приветствуется». Жора Сатаров правда напоминает прецеденты наказания исполнителей фальсификаций: «Случаев, когда завлекали к ответственности за махинации, не много, но они были. Были случаи, когда люди замечали, что за их уже проголосовали. Они вызывали милицию, судились и побеждали. Но такое бывает изредка».
Итак, вот самые «пользующиеся популярностью» и нужные методы накрутки голосов
Фальсификация протокола Принуждение бюджетников и служащих госкомпаний Надомное и преждевременное голосование Вброс бюллетеней
Если не брать в расчёт совершенно конструктивные случаи, встречающиеся в отдалённых и малонаселённых регионах, то почаще всего употребляется фальсификация протокола: минимум усилий и риска и максимум эффекта. А вот голоса людей, зависящих от муниципальных средств, никогда не подводят: готовых утратить работу ради одной галки на данный момент незначительно. А надомное голосование и вбросы уже используются по старенькой памяти как контрольный выстрел.
Можно ли этому противостоять? В суде что-то обосновать практически нереально. Но есть верный метод – не отрешаться от голосования и наращивать количество наблюдателей на участках. Чем больше будет реальных голосов, тем меньше места остается для приписок и махинаций, ведь голосов не быть может больше, чем избирателей.