Самолет-носитель средств ДРЛО А-100 «Премьер» стал жертвой приобретенной технологической отсталости. В серийное создание его планировали запустить в 2015 году, но, обыкновенно, «что-то пошло не так», и начались нескончаемые «сдвиги на право» сроков сдачи новейшего самолета.
Виктор Кузовков
Так исторически сложилось, что в Рф главными «стражами неба» считают наземные зенитно-ракетные комплексы (ЗРК). Обстоятельств тому много, и основная, возможно, в психологии – мы помним, как ЗРК С-75 сбил южноамериканский лазутчик U-2, как наши зенитные ракеты десятками и сотками сбивали южноамериканские «Фантомы» во Вьетнаме, как сирийские ЗРК «Квадрат» (ранешняя версия ЗРК «Куб») сбивали израильские самолеты в процессе арабо-израильских войн, как принадлежащие Египту ЗРК «Двина» непревзойденно проявляли себя в противоборстве с израильскими ВВС (Военно-воздушные силы (флот) (ВВС, ВВФ) — вид Вооруженных сил государства, в функции которого входит борьба с противником, находящимся в космосе, воздушном пространстве, на земле, на поверхности моря и под водой, а также транспортировка десанта, доставка имущества и вооружения, воздушная разведка, разведка погоды при помощи летательных аппаратов), сбив, по неким оценкам, наиболее 40% всех потерянных Израилем боевых самолетов.
Вокруг наземных ЗРК сложился типичный нимб непобедимости и неуязвимости. По последней мере, для нашего сознания это практически теорема. И на данный момент, когда мы читаем о том, что в Сирии, Ливии либо некий иной жаркой точке мира ЗРК русского производства не полностью управляются с решением возложенных на их задач, а то и просто стают жертвами ударов авиации, в обществе мгновенно появляются конспирологические версии произошедшего – либо новейшие обладатели наших ЗРК все сплошь неучи, либо мы поставляем им очень облегченные версии наших «наилучших в мире» комплексов, либо ещё того ужаснее, все секреты издавна проданы Израилю и США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке).
Но действительность несколько наиболее жестока. Как досадно бы это не звучало, но если поглядеть правде в глаза, придется констатировать – современная авиация постоянно переиграет и убьет хоть какой ЗРК, если он сиротливо стоит в чистом поле и ожидает атаки. Почему так происходит, спросите вы? И необходимы ли в таком случае ЗРК как таковые?
Сходу ответим на 2-ой вопросец – да, необходимы. Весьма необходимы. Настоящей кандидатуры современным наземным ЗРК пока нет, ну и в обозримом будущем поменять их навряд ли получится. Но давайте не будем очень забегать вперед и попробуем осознать, как совершенно устроена современная ПВО (Противовоздушная оборона — комплекс мер по обеспечению защиты (обороны) от средств воздушного нападения противника), и как она, в эталоне, обязана работать.
До этого всего, вспомним о том, что Земля имеет форму шара. И горизонт, за которым ничего не видно, существует не только лишь для нашего взгляда, да и для радаров. Он даже имеет особое обозначение, «радиогоризонт», и обозначает воображаемую линию, ниже которой обыкновенными радиолокационными средствами заглянуть нереально. Итак вот, хоть какой наземный ЗРК является заложником этого самого радиогоризонта, тогда как самолет полностью может опуститься ниже данной нам полосы, подобраться к ЗРК на дистанцию запуска ракет, «вынырнуть» на несколько секунд, выпустить ракеты и опять уйти вниз, в область, недосягаемую для антенн радиолокационного поста ЗРК.
Чтоб хоть как-то понизить остроту задачи, современные ЗРК оснащаются радиолокаторами на телескопической стреле. Подняв её на пару 10-ов метров, можно мало отодвинуть радиогоризонт, узреть противника чуток ранее и, соответственно…
Хотя нет, авиация и авиационные средства поражения тоже не стоят на месте, и на данный момент дальность их поражения достаточна для того, чтоб поражать ЗРК из-за радиогоризонта, даже несколько отодвинутого. Так что, тупик?
И опять нет. Современная система ПВО (Противовоздушная оборона — комплекс мер по обеспечению защиты (обороны) от средств воздушного нападения противника) быть может очень эффективна. Но чтоб убедиться в этом, нам необходимо избавиться от стереотипа и закончить мыслить, что средства ПВО (Противовоздушная оборона — комплекс мер по обеспечению защиты (обороны) от средств воздушного нападения противника) исчерпываются лишь зенитно-ракетными комплексами, которые в добросовестном противоборстве пробуют в одиночку убить неприятельскую авиацию. Нет, ПВО (Противовоздушная оборона — комплекс мер по обеспечению защиты (обороны) от средств воздушного нападения противника) это целый набор средств, дополняющих и усиливающих друг дружку. И лишь в комплексе они могут всеполноценно решать задачки по прикрытию с воздуха наземных объектов.
Кроме наземных ЗРК, весьма огромное значение имеет воздушная компонента ПВО (Противовоздушная оборона — комплекс мер по обеспечению защиты (обороны) от средств воздушного нападения противника) – истребители и самолеты далекого радиолокационного обнаружения (ДРЛО и ДРЛОиУ). 1-ые, как понятно из наименования, могут убить всякую воздушную цель, а 2-ые…
А 2-ые, если упростить, это этот же самый радар, лишь поднятый в воздух, на высоту приблизительно 10 км. Радар, для которого практически не существует задачи радиогоризонта – он отодвинут так далековато, что спрятаться под ним атакующая авиация противника просто не может, а означает, неважно какая её атака становится обреченной если не на гарантированный провал, то, как минимум, на большие задачи.
В эталоне современная ПВО (Противовоздушная оборона — комплекс мер по обеспечению защиты (обороны) от средств воздушного нападения противника) обязана смотреться приблизительно так: высоко в воздухе, на неком удалении от границы либо полосы фронта, барражирует самолет ДРЛОиУ, в радиусе доступности от него находятся несколько пар истребителей, а на земле, прикрывая более уязвимые направления либо узлы, дежурят ЗРК. При обнаружении атакующих самолетов противника самолет ДРЛОиУ передает информацию о их истребителям и наземным ЗРК, а далее, зависимо от обстановки, или союзная авиация штурмует противника, или ЗРК обстреливает цели своими дальнобойными ракетами. Авиация противника в таком случае оказывается меж 2-ух огней – продолжая двигаться на сверхмалых высотах, она оказывается в очень нерентабельном положении в сопоставлении с атакующими истребителями ПВО (Противовоздушная оборона — комплекс мер по обеспечению защиты (обороны) от средств воздушного нападения противника). У неё нет высоты, нет скорости, нет места для маневра, потому её шансы в предполагаемом воздушном бою падают практически до нуля. Но если подняться ввысь, она оказывается очень уязвима для массивных и дальнобойных зенитных ракет, а ЗРК, если им не оказывать активного противодействия, стреляют весьма буквально на всех доступных дистанциях.
Очевидно, эта безупречная схема не является теоремой. К примеру, заместо самолета ДРЛОиУ быть может современный перехватчик с массивным радаром, типа МиГ-31Б, а наземные ЗРК большенный дальности, вроде С-300 либо С-400, для большей надежности могут быть прикрыты малыми ЗРК либо ЗРПК типа Тор-М2 либо «Панцирь-С1». Но основное постоянно постоянно – для высочайшей боевой стойкости всей системы ПВО (Противовоздушная оборона — комплекс мер по обеспечению защиты (обороны) от средств воздушного нападения противника) нужно, чтоб её наземные и воздушные составляющие страховали и дополняли друг дружку.
К большущему огорчению, Наша родина унаследовала от СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) огромную делему – дефицитность 1-го из компонент ПВО (Противовоздушная оборона — комплекс мер по обеспечению защиты (обороны) от средств воздушного нападения противника), а конкретно, самолетов далекого радиолокационного обнаружения. У нас постоянно были хорошие ЗРК. Наши истребители тоже демонстрировали себя полностью на уровне. Но вот по летающим радарам постоянно было суровое отставание – и количественное, и высококачественное.
С чем конкретно это было соединено, совершенно точно сказать трудно. Возможно, сказались и разные военные доктрины, которые в нашем случае подразумевали, до этого всего, военные деяния поблизости от собственных границ, а в южноамериканском – глобальное присутствие во всех доступных точках земного шара. Америкосы не могли созодать ставку на наземные ЗРК – для их они были недостаточно мобильны, мировому жандарму необходимы были «глаза», которые можно перебросить в всякую точку мира вослед за собственной авиацией практически за считанные часы.
Не считая того, США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) обычно делали ставку на флот и нуждались в средствах радиолокационного дозора, которые могли бы его обезопасить от неожиданных атак авиации. Для этого в США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) были разработаны и поставлены на вооружение палубные самолеты ДРЛО, к примеру, Grumman Е-2«Hawkeye», способный найти цель типа «истребитель» на дистанции наиболее 400 км, а пассивными средствами обнаружения засечь неприятельский радар на дистанции в два раза большей. Ничего подобного в СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) не могло быть сотворено в принципе, просто из-за отсутствия традиционных авианосцев, как таких.
Если добавить к этому обычное отставание СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) в электронике, картина получится достаточно печальная. И тем не наименее, осознав значимость данного типа авиации, русское управление попробовало поправить ситуацию. Так, в 1958 году было принято решение о разработке первого в СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) самолета-носителя средств ДРЛО. Задание было доверено КБ «Туполева», и нужно сказать, что в довольно недлинные сроки оно было выполнено.
Самолет получил обозначение Ту-126. Сначало его планировали создать на базе нового, на тот момент, стратегического бомбовоза Ту-95, но в процессе проектирования выяснилось, что нормально для данной нам цели подступает штатский Ту-114. На носитель был установлен комплекс «Лиана», разработанный в Столичном НИИ (Научно-исследовательский институт — самостоятельное учреждение, специально созданное для организации научных исследований и проведения опытно-конструкторских разработок) приборостроения (сейчас – концерн «Вега»). Габариты и грузоподъемность ту-114 дозволили расположить на Ту-126 доп радиотехническое оборудование, созданное для разведки и связи. И в целом, самолет вышел хорошим для собственного времени, если не считать обыденных для русской инженерной школы заморочек, вроде наплевательского дела к операторам комплекса, которые чуток ли не глохли в полете от работающих рядом движков, а время от времени получали неслабые удары током от рабочих панелей, на которых скапливалось статическое электричество.
В 1985 году на замену Ту-126 пришел А-50 – новейший самолет ДРЛОиУ, построенный на базе военно-транспортного самолета Ил-76. Заместо комплекса «Лиана» на него был установлен комплекс «Шмель». И как подмена предшествующей модели, он был весьма неплох… Но в сопоставлении с южноамериканским соперником, самолетом Boeing E-3 «Sentry», сходу проявились слабенькие стороны, связанные, в главном, с наметившимся мощным разрывом в электронике. Так, дальность обнаружения цели типа «истребитель» у А-50 была приблизительно 300 км, тогда как E-3 «Sentry» лицезрел еще наименее приметную крылатую ракету с дистанции 400 км. Споследними у А-50 совершенно были задачи – цели с низкой ЭПР, парящие на фоне земли, новейший радар лицезрел плохо. Если добавить к этому, что А-50 возник приблизительно на 10 лет позднее янки, разрыв становится и совсем чертовским…
Добавим, что количественно мы от янки тоже отстаем. На данный момент наш «возможный союзник» эксплуатирует наиболее сорока Boeing E-3 Sentry самых современных модификаций. У нас же в строю всего 9 машин, четыре из которых – модернизированная версия А-50У. Крайнее, к слову, не обязано вводить нас в заблуждение – модернизация базирована на комплексе «Шмель-2», который хоть и лучше предшественника, но по совокупы черт, по данным открытых источников, превосходит его всего на 15-20 процентов.
Ситуацию был должен поправить комплекс А-100 «Премьер», разработка которого началась ещё в 2004 году. В серийное создание его планировали запустить в 2015 году, но, обыкновенно, «что-то пошло не так», и начались нескончаемые «сдвиги на право» сроков сдачи новейшего самолета. В 2017 году Сергей Шойгу, министр обороны, сказал, что «Премьер» будет готов в 2020 году. Да и этот срок оказался не конечным – в этом году выяснилось, что сроки опять смещены, сейчас, на 2024 год.
Предпосылки переносов всякий раз именуются различные, но с большенный толикой убежденности можно утверждать, что дело в санкциях, введенных против Рф некими зарубежными державами. До этого всего, эти санкции задели электроники, с которой у нас, как понятно, до сего времени дела обстоят весьма плохо. Как досадно бы это не звучало, наши конструкторы до начала украинского кризиса очень лихо закладывали в свои проекты передовые западные комплектующие, что и сказалось на самых различных, в том числе, оборонных, проектах. Как указывает практика, импортозамещение в сверхтехнологичных отраслях идет сложнее всего, если идет совсем. И на этом фоне задержки со сдачей настолько сурового оборонного проекта, как самолет ДРЛОиУ А-100 «Премьер», смотрятся очень логичными.
Вкупе с тем, необходимо отметить, что известные свойства новейшего самолета, а поточнее, его радиолокационного комплекса, смотрятся очень впечатляюще. Из того, чем располагают источники, необходимо особо отметить последующее: дальность обнаружения целей типа «истребитель» достигнет (либо мало затмит) 700 км. Комплекс будет обустроен радаром с активной фазированной антенной сеткой (давно ожидаемая АФАР), сумеет сразу аккомпанировать до 300 воздушных, наземных и морских целей.
Также будут реализованы функции управления (воздушный командный пункт) и целеуказания. В совокупы это даст русской армии весьма подходящую боевую единицу, способную практически сцементировать ПВО (Противовоздушная оборона — комплекс мер по обеспечению защиты (обороны) от средств воздушного нападения противника) на любом угрожаемом участке. Просто представьте для себя радар, способный, находясь над Москвой, сразу надзирать воздушное место в небе над Минском, Киевом, Санкт-Петербургом и Саратовом. Понятно, что это в безупречных критериях, и тем не наименее… И не попросту созидать, что там происходит, да и координировать деяния собственной авиации, выдавать целеуказания, наводить на цель ракеты «воздух-воздух» огромного радиуса деяния…
По неким оценкам, если проект «Премьер» получится довести до серийного производства с заявленными чертами, мы, в конце концов, сможем преодолеть наиболее чем полувековое отставание от янки в этом критически принципиальном секторе ПВО (Противовоздушная оборона — комплекс мер по обеспечению защиты (обороны) от средств воздушного нападения противника). А означает, и наша истребительная авиация, и наши наилучшие в мире (без кавычек) ЗРК получат практически 2-ое дыхание…
Если… В это слово все и упирается. К огорчению, судить о том, как все трудно с замещением привезенных из других стран девайсов, мы не можем – секретность высокого уровня. Понятно только, что с введением интернациональных санкций Вассенаарское соглашение, пришедшее на замену грустно известному КоКом (периода Прохладной войны, было весьма серьезно ужесточено конкретно в области контроля за экспортом в Россию микроэлектроники. Если ранее, до санкций, производители только уведомляли соответственный орган о планируемой поставке тех либо других электрических компонент в Россию, то сейчас они должны получать разрешение на каждую партию таковой продукции, отправляемой в РФ (Российская Федерация — государство в Восточной Европе и Северной Азии, наша Родина). Очевидно, все, что хоть как-то быть может соединено с оборонной отраслью, навигацией, авиастроением, атомной индустрией и так дальше, находится под жесточайшим запретом и получить такую лицензию не может. Контролируются и вероятные пути обхода ограничений, а именно, реэкспорт через третьи страны.
Новейшие правила были ещё посильнее ужесточены совершенно не так давно, 20 июня этого года. Тогда вступили в силу новейшие правила Бюро индустрии и сохранности Министерства торговли США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке), ужесточающие экспорт «чувствительных» технологий целому ряду стран, в том числе, Рф, Китаю и Ирану. Упразднен и облегченный режим таможенного дизайна «штатской» микроэлектроники, а данной нам лазейкой наши спецслужбы также воспользовались для провоза неких принципиальных девайсов.
А если эту делему все-же получится решить, все равно остается неувязка количества. Базисный самолет комплекса А-100 «Премьер», Ил-76МД-90А, делается Ульяновским авиазаводом. Самолет хороший, но это и благо, и неувязка сразу – он сразу нужен и военно-транспортной авиацией, и «стратегами» как база для сотворения летающего танкера-заправщика, и сейчас вот ещё и для сотворения самолета ДРЛОиУ. Но есть маленькая неувязка – в год мы на данный момент производим по три штуки Ил-76МД-90А.
Ну, как «маленькая»… Грандиозная, по сути. Её можно решить, но за счет таковых же, другими словами колоссальных, усилий. И не сходу.
Потому будем веровать. Веровать в импортозамещение и в то, что звезды сойдутся. Тогда и, быть может, к нашему общему ублажению…
Но это, как гласит на данный момент молодежь, «не буквально»…