Москва. 15 июля. INTERFAX.RU — С момента реорганизации Академии Рф, другими словами с 2013 года, члены Академии часто сетовали на отсутствие встреч с ними членов правительства, на которых можно было бы серьезно обсудить волнующие вопросцы развития науки. Новейший министр Валерий Фальков начал свою деятельность около полугода вспять со встречи с президиумом РАН (Российская академия наук — государственная академия наук, высшая научная организация Российской Федерации, ведущий центр фундаментальных исследований в области естественных и общественных наук). За этот период времени были его контакты с управлением Академии, но конкретно в карантинный период в первый раз состоялся большенный и серьезный разговор министра с членами Академии.
Докладывает наш особый корреспондент Вячеслав Терехов.
Начало положено
Рассказ о разговоре министра с академиками я желаю начать с одной фразы, которую он произнес на данной встрече: «К огорчению, бюрократы не постоянно совещаются с учеными». Упрек и ранее не один раз звучал, но в главном из уст самих ученых. И вот эту двухчасовую встречу можно было считать началом исправления, прямо скажем, нехорошей традиции. Министр не уходил ни от 1-го сложного вопросца. Наиболее того, понимая, что в работе Академии накопился ряд томных заморочек, он даже ждал (о чем признался в конце заседания) «наиболее твердой дискуссии». Но заместо жесткости состоялся серьезный и деловой разговор. И судя по тому, что обе стороны собрались сделать схожую встречу классической и не пореже 1-го раза в полгода, разговор их полностью устроил.
По вопросцам, которые задавались министру, тему встречи можно поделить на три составных части. 1-ая – это вопросцы, требующие решения на общегосударственном уровне. 2-ая – судьба русского фонда базовых исследовательских работ и научного фонда. И 3-я тема – организация деятельности научных институтов и форма ее оценки.
Стратегия неповторима, а практика?
Член президиума РАН (Российская академия наук — государственная академия наук, высшая научная организация Российской Федерации, ведущий центр фундаментальных исследований в области естественных и общественных наук), академик Александр Дынкин так доказал собственный вопросец: «В 2016 году была принята стратегия научно-технического развития. Неповторимость ее в том, что в первый раз в нашей практике государственная инноваторская система обязана быть нацелена на настоящие вызовы и опасности, на публичные потребности, если желаете — на платежеспособный спрос, а не исходить из линейной логики развития фундаментального познания либо инерции технических систем. Пример: уже во 2-м большенном вызове записано: «Рост угроз глобальных пандемий, повышение риска возникновения новейших и возврата исчезнувших зараз. Это было в 2016 году. К огорчению, пока ни одна КНТП (программка всеохватывающих научно-технических преобразований) в рамках стратегии не запущена. Часть трудности в том, что в экономном кодексе понятие КНТП не закреплено».
И отсюда вопросец: как министр лицезреет трудности в реализации стратегии научно-технического развития? Что собирается сделать министерство для устранения нормативных разрывов в денежной поддержке полного инноваторского цикла?
Фальков: Вопросец «не в бровь, а в глаз». Что касается стратегии научно-технологического развития страны, которая утверждена указом президента в 2016 году, то это один из больших проектных документов, по которому мы живем и который оказывает весьма огромное воздействие на развитие и науки, и всех видов образования. Мы знаем, что 1-ый шаг реализации данной стратегии завершился. В этом году министерство и Академия разрабатывают план реализации второго шага стратегии.
Сама стратегия — документ весьма сверенный, с огромным потенциалом и не нуждается в какой-нибудь корректировке. Но у нас есть программка научно-технологического развития. И есть государственный проект «Наука», и осознание, что в нем верно, а что желаем поправить. Но самое основное — у нас есть политический мандат на корректировку этого государственного проекта. Потому я считаю, что мы должны наряду с корректировкой провести вдумчивую и осторожную работу со всем научным обществом, составить план реализации второго шага стратегии научно-технологического развития. При всем этом понятно, что Академией дискуссируется Программка базовых научных исследовательских работ. Это тоже документ, который готовится довольно долгое время, и он тоже имеет значение и для реализации гос программки и государственного проекта. Таковым образом, мы с вами имеем всю совокупа способностей.
Мы нередко сталкивались с тем, что у нас отсутствует синхронность в документах: они приняты в различное время, а поэтому и содержат различные ориентиры. Сейчас неповторимый момент, когда мы можем принципные вопросцы снять уже на стадии обсуждения, и позже тихо двигаться далее.
Сейчас, что касается КНТП — проектов полного инноваторского цикла. Это непростой вопросец. Всепригодного ответа на него нет. Его находили 3,5 года, предпринимались суровые усилия. В итоге на нынешний денек существует два представления. Одно — что недостаточно административных усилий к тому, чтоб КНТП возникла, а другое мировоззрение обобщенное. Оно касается того, что сам механизм реализации КНТП имеет недостатки.
Проект готов, а в жизнь не пускают
Академия в лице президента определила свое предложение. Я поддержу вашу идею по поводу того, чтоб в экономном кодексе обозначилось понятие КНТП, но это не единственный недостаток, почему КНТП не запускается. Одна из обстоятельств — это распределение ответственности меж участниками этого процесса. Далековато не постоянно федеральные органы исполнительной власти охотно идут на то, чтоб уже готовые, чудилось бы, проекты пускать в реализацию. В рамках тех задач, которые обозначены при пересмотре государственного проекта и плана мероприятий второго шага реализации стратегии НТР (научно-технологического развития) нужно будет приготовить пакет конфигураций в известное постановление правительства с тем, чтоб провести корректировку механизма реализации КНТП. Думаю, что работающий механизм нужно корректировать. Но то, что КНТП необходимы и то, что у нас поддержка полного инноваторского цикла должны показаться — не вызывает вопросца. Это не только лишь закреплено в стратегии научно-технического развития, но это и познание технологии, по другому у нас ничего большого не покажется.
«Куда плывем?»
Секретарь отделения сельскохозяйственных наук академик Юрий Лачуга начал собственный вопросец с одной фразы: «Если корабль не понимает гавань, куда плыть, — хоть какой ветер ему не будет попутным». Так он охарактеризовал состояние, в каком находится вся сельскохозяйственная наука. С 2013 года, когда мы, чудилось, соединили все усилия для того, чтоб добиться всплеска сотворения сельскохозяйственной продукции, мы за эти годы напротив ушли вниз, в определенном плане развития сельского хозяйства страны. Сейчас настало время с гос точки зрения поглядеть на нашу сельскохозяйственную науку. Мы смотрим большенный негатив в производстве семян, были разрушены федеральные унитарные компании, которые имели свои перерабатывающие и селекционные центры, и в итоге мы весьма отстали в семеноводстве.
Потому нужно найти главные цели для сельскохозяйственных научных организаций и найти важные направления науки, которые обеспечивают земельную ветвь. Этот вопросец, произнес он, не попросту назрел, он — перезрел.
И 2-ой вопросец, который затрагивает компанию всей сельскохозяйственной науки — вопросец о категорийности научных организаций. У нас есть университеты первой, 2-ой и третьей группы. Но все они разные по собственному количественному составу, по географическому расположению и относительно больших региональных центров. Мы считаем весьма принципиальным, чтоб все природно-климатическе зоны, которые есть в Русской Федерации, находились под научным воздействием. Мы обязаны иметь возможность научно повлиять во всех этих зонах и влиять на создание продукции. Соответственно, понятно, что эти коллективы не могут быть схожими в Воронеже, Магадане, в Архангельске, Краснодаре, они полностью различные. И подступать к ним, соответственно, тоже нужно по-разному. Есть пословица «мал золотник, да дорог». Для нас важны сельскохозяйственные университеты и третьей группы, и 2-ой, и первой. А означает, они должны и обеспечиваться подходящим образом. Даже, быть может, третьей группы еще лучше, чем первой и 2-ой, так как они трудятся в более неприспособленных и томных критериях.
Это не вопросец, это развернутое экспертное заключение!
Так именовал министр слова, предваряющие постановку вопросца. Но с анализом не согласился, хотя отметил, что в отрасли, может быть, есть и трудности.
Фальков: Я не могу согласиться, что с 13-го года все плохо, поэтому что научный потенциал был не только лишь сохранен, да и приумножен. Может быть, есть и трудности, но смотрите, по количеству научных служащих, медиков и профессоров, которые работают в НИИ (Научно-исследовательский институт — самостоятельное учреждение, специально созданное для организации научных исследований и проведения опытно-конструкторских разработок) сельскохозяйственного профиля — вышло их повышение, а не понижение. Общий размер земель, которые были задействованы, не сократился и убытия не вышло. Если поглядеть на финансирование науки, то министерство, а ранее федеральное агентство, уделяло первоначальное внимание как раз земельной науке. Практически на 70% возросло финансирование земельной науки к 20-му году, хотя остальные фундаментальные науки за этот период времени получили надбавку лишь на 25%.
У нас есть заслуги и по породам, и по сортам, и любой год их становится больше. Да, положение в растениеводстве оставляет желать наилучшего. Но вопросец в другом: у нас соперничает российская продукция с забугорной. И тут есть трудности. Мы разбираемся вкупе с министерством сельского хозяйства и с Русской академией
Вопросец о присвоении категорий оказался не нов. С самого начала возникновения категорий, как произнес министр, он стал притчей во языцах. Как ввели эти группы, так с того времени эта неувязка и критикуется.
По воззрению министра, в ней есть и плюсы, и недочеты. В котором-то смысле она делает ситуацию конкуренции и помогает двигаться вперед. Но время от времени утратив институт третьей группы, мы можем утратить какую-то высоту. Он признал, что вопросец о категориях институтов – это большенный, суровый спор. «Но то, что, несмотря на группы, нужно учесть специфику институтов, где он находится и какие задачки решает, с сиим я вполне согласен».
Согласие получено, осталось за малым: пристально пересмотреть делему!
И снова РФФИ!
Академик Фортов поднял вопросец о судьбе Русского фонда базовых исследовательских работ. Он отметил, что научную общественность волнует судьба этого Фонда. Этот вопросец уже не один раз поднимался, но до сего времени нет ясного ответа о его судьбе.
Фальков: речь не идет, могу вас заверить, о закрытии РФФИ либо о присоединении его к некий организации, либо о поглощении иной организацией. У него есть и мощные стороны, но есть и необходимость совершенствования. На данный момент уточняются ценности в деятельности этого Фонда. К мощным сторонам относится интернациональная компонента, с сиим направлением соединено и количество грантов — это огромное преимущество.
На что следовало бы направить внимание? По отношению к РФФИ имеет смысл пообсуждать вопросцы усиления экспертизы, естественно, при широком участии научного общества. И нужно поглядеть всю линейку грантов, потому что их довольно много. Нужно поглядеть, как соотносятся грантовые программки с ценностями в науке. Тут есть, о чем пошевелить мозгами.
Кроме РФФИ участников встречи заинтересовывала и судьба Русского научного фонда. О этом задал вопрос академик Кирпичников. По слова министра, совершенно не так давно министерство довольно длительно согласовывало в правительстве сложное постановление о отдельном конкурсе на поддержку научных обществ в рамках федеральной научно-технической программки о синхротронных и нейтронных исследовательских работах. Сроки — до конца года. И в том, и в другом случае выделяется по 1,8 миллиардов рублей. Конкурсная документация покажется в течение полутора месяцев. И до конца года состоится отбор тех обществ, о которых речь идет.
Академик Щербаков поднял вопросец о процедуре предназначения кандидатов на должности директоров институтов. И а именно, на то что ее нужно согласовывать и с министерством и региональным управлением.
Эта процедура, произнес Фальков, обязана учесть интересы всех сторон, но при всем этом она обязана проходить стремительно. Если она растягивается, то огромное количество институтов и организаций может оказаться без управляющих. По воззрению министра, это большее зло, нежели иметь управляющего, который не готов, или который не принимается всем коллективом. А согласовывать в регионах нужно, поэтому что и там весьма много времени и внимания уделяется развитию образования и науки.
Появился вопросец и о способности выдвигать на выборах управляющего научной организации 2-ух либо 3-х кандидатов.
Фальков: Что касается выдвижения 2-ух либо 3-х кандидатов на выборы: естественно, два постоянно лучше, чем один, потому что есть кандидатура. Это предполагает состязательность и возможность выбора. Но часто 2-ух кандидатов не бывает, а решение нужно принять стремительно, потому если есть консолидированное мировоззрение Русской академии, министерства и субъекта Федерации, то решение принимается с учетом всех 3-х голосов. Если есть некое предложение по поводу отдельных аспектов выборного процесса, можно дискуссировать. Все другие вопросцы, которые могут появиться при выборах — важны, но не так, поэтому что если игнорировать мировоззрение хотя бы одной из 3-х сторон, это плохо, и оживленного развития тогда быть не может. А тонкости избирательного процесса снутри можно дискуссировать.
В дискуссию вступил и президент РАН (Российская академия наук — государственная академия наук, высшая научная организация Российской Федерации, ведущий центр фундаментальных исследований в области естественных и общественных наук) Александр Сергеев, точнее он уточнил вопросец.
Президент РАН (Российская академия наук — государственная академия наук, высшая научная организация Российской Федерации, ведущий центр фундаментальных исследований в области естественных и общественных наук): Есть два момента. Одно дело — вопросец о предназначении врио, а 2-ое — о предназначении директоров. У нас есть довольно большие коллективы, которые имеют возможность выбирать, при том, что участвуют в выборах все сотрудники. Но часто случается так, что значительную часть коллектива составляет вспомогательный персонал, инженерный персонал, а не научные сотрудники, а глас у всех однообразный. И, быть может, для таковых институтов, в каких ненаучные сотрудники составляют большая часть, нужно перейти к системе, когда выбирает не весь коллектив, а научные сотрудники?
Фальков: Можно принять и тот, и иной вариант, недочеты есть и у 1-го, и у другого. В пользу первого варианта гласит практика. В институтах, там, где не назначают ректоров, выбирают и студенты, и доктора, и научные работники на конференции трудового коллектива. Но в большинстве собственном выборщики все-же представляют главный научный состав. Если проводить аналогию от института к научной организации, то кажется, что таковой подход будет справедливым, поэтому что директор, даже в научной организации, где основное направление — это проведение исследования, но он воспринимает решения, касающиеся всех. Я бы предложил таковой вариант: выбирать всем коллективом, но посреди выборщиков обязано быть большая часть тех, которые представляют научный коллектив, другими словами главный персонал. Можно что-то подправить, но исключать всех, кто не является научными сотрудниками, было бы странноватым.
Наукометрия – это зло либо помощь?
Почти все участники беседы в той либо другой степени касались трудности наукометрии, т.е. значения публикаций для оценки результатов труда. Можно ли подступать к этому вопросцу идиентично ко всем видам науки?
Вице-президент РАН (Российская академия наук — государственная академия наук, высшая научная организация Российской Федерации, ведущий центр фундаментальных исследований в области естественных и общественных наук) Владимир Стародубов, к примеру, предложил вместе с некими общими требованиями для всех наук отдать возможность отделениям выработать аспекты, которые отражают специфику каждой отрасли в науке при определении всеохватывающих баллов развития.
Фальков: Я уже гласил тут о том, что нам не нужно уделять гипертрофированного внимания наукометрии. Но я отношусь к этому довольно прагматично. Наукометрия сейчас прошита во всех программках, она стала ориентиром для жизни академического общества: с одной стороны, мы ее ругаем, с иной стороны, без нее жить не можем. Она влияет и на муниципальные задания, с ней связана и неувязка предоставления грантов и почти все другое.
Что касается необходимости сегментировать требования к представителям различных отраслей познаний, то я желаю подтвердить снова готовность к тому, чтоб учесть специфику представителей различных наук. У представителей гуманитарных и публичных наук есть, на мой взор, аргумент, что недозволено всех ставить в один ряд и что необходимо учесть специфику и производства, и распространения познаний. Недозволено ставить в один ряд статью и монографию. Статья — это главный итог деятельности представителей естественных наук, а монография — для гуманитариев. Есть также специфичность меж докторами и аграриями. На данный момент идет на данную тему дискуссия, и я думаю, что нужно будет в конце ее подвести результат. Но ясно совсем, что необходимы и общие моменты в оценках, и необходимо учесть специфику и нужно обмыслить систему доп характеристик эффективности институтов.
Эпилог
Как лицезреем, вопросцы были суровые и наболевшие. Большая часть из их ставились не один раз. Но воз, как молвят, и сейчас там. Возможно, это не поэтому, что нет желания у правительства пересмотреть свои решения 2013 года. А поэтому, что система организации науки так внутреннее скреплена со всей законодательной структурой, что решить эти вопросцы хотя и нужно, как показала жизнь, но… Но вспомним при всем этом слова Уинстона Черчилля: «в Рф (так он постоянно именовал СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) – ИФ) чтоб поменять технологию производства гвоздиков, нужна революция». Будем надежды, что новейший министр попробует опровергнуть это утверждение!